Его высочество господин целитель - Страница 20

Порадоваться победе я не успел. Ошеломляющий удар в ухо отбросил меня в сугроб возле какого-то забора. Оглушенный и почти ничего не соображающий, я хотел подняться, но ноги стали ватными, руки не слушались, в голове все кружилось и расплывалось. Да мне и не дали ни секунды, чтобы прийти в себя. Град тяжелых ударов практически выбил из меня дух. Приятель братца Весаны лупил меня руками и ногами. Я ничего не мог поделать. До боевых аспектов гимнастики мы с Финь Ю еще не дошли, магия заблокирована, гвардейцы… Ну, я уже об этом говорил.

Пальто с меховым воротником превратилось в лоскутки, камзол и рубашка трещали по швам, и все это безобразие сверху обильно поливалось, словно острым томатным соусом, моей кровью. Сознание тупо фиксировало, как при обычной диагностике: сломано три ребра, отбиты почки, повреждена печень, разорвана селезенка, сломан нос, сотрясение мозга…

Где-то далеко, за гранью этого мира, я слышал истерический крик Весаны:

– Буга, прекрати! Буга, не надо! Что же ты делаешь?! Остановись!

– Он Голта ударил! Это подлый прием – бить по яйцам! У нас за такое вообще башку отрывают!

В кровавом тумане я еще увидел, как Весана повисла на разъяренном быке Буге, крича ему, чтобы он немедленно прекратил.

Мир растекся перед глазами и казался картонной декорацией, размалеванной дрожащими руками пьяницы-художника. На фоне бездарно сделанного театрального задника высветилась фигура Буги, отдирающего от себя девушку и одновременно пытающегося пнуть меня ну хоть еще один разочек. А я даже рукой был не в состоянии шевельнуть. Вдруг рядом с борющимися фигурами материализовался Финь Ю – без сомнения, у меня начался бред, – сделал неуловимое движение, и бык вместе с висящей на нем девушкой рухнул как подкошенный.

Вскоре мое состояние ухудшилось, сознание поплыло, мне в бреду опять показалось, что надо мной склонился учитель и что-то настойчиво проговорил. А дальше тьма приняла меня в свои уютные объятия.

Глава 5

Опять в моем сознании творится нечто странное. Я знаю, что вижу сон, и в то же время знаю, что происходящее мне не снится.

– Хватит думать. Мозги сломаешь.

Мой учитель Финь Ю стоял передо мной в серой безликой пустоте… Стоял или висел? В пустоте или в тумане? Непонятно. Пустота это или туман, а может, вода, и мы на дне булькаем что-то друг другу по-рыбьи, а воображение переводит «бульки» в привычные символы речи? Безликое нечто колышется, плывет, клубится… Или это у меня со зрением непорядок? Да и как выглядит пустота? Может она как-то выглядеть? А если никак не выглядит, то почему я решил, что клубящееся нечто есть пустота?

В голову лезла всякая чушь в полнейшем соответствии с моим поганым настроением. Тело было полностью здоровым и даже более того: мышцы налиты силой, легкость необычайная, сознание кристально ясное. Подозреваю, кто-то из моих старших коллег-целителей постарался. Я-то без магии был обычным среднестатистическим больным и не мог даже царапину толком заживить. Можно было бы запеть что-нибудь утреннее, бодрящее, разудалое, подпрыгнуть молодецки на кровати и отрикошетить от балдахина обратно на перину. Еще раз прыгнуть. Еще отрикошетить… Хотя вряд ли: перина – не гимнастический мостик, а скорее зыбучий песок. Тут не прыгать, а выползать надо, опираясь на крепкий посох. Я прекрасно понимаю аристократов, не желающих рано вставать: кому охота каждое утро по-пластунски преодолевать просторы семейного ложа?

Впрочем, с моей скоростью и реакцией, как я теперь их ощущал, вода (что уж говорить про перину) вполне может иметь плотность кирпича, а воздух – казаться густым киселем, если не смолой. Не знаю почему, но я был твердо уверен в этом. Боевой транс мне теперь точно не нужен, как и специальные узоры-надстройки для управления ускорением и регенерацией. Как и говорил Финь Ю, после слияния скорость восприятия, регенерации, построения узоров и действия будет зависеть только от моего искусства и уровня постижения магии.

Все это замечательно, но как с людьми-то общаться? Я же помру со скуки, пока собеседник голову повернет, чтобы только осознать мой вопрос. Точнее, помру раньше, выговаривая первое слово вопроса так, чтобы для собеседника фраза не прозвучала воробьиным чириканьем или мышиным писком.

– Ты будешь меня слушать? – В руке учителя материализовалась бамбуковая палка, которой он не преминул огреть меня по «заднему мозгу».

Отреагировал я на подобный способ привлечения внимания довольно вяло. Раньше все силы и увертливость приложил бы, чтобы избежать удара по самолюбию и баронской спеси (бьют, понимаешь, как простолюдина, дубиной по филею). Но не сегодня. Делать ничего не хотелось. Даже прекрасное самочувствие не избавляло от тяжелых мыслей и депрессии. Меня поразило не столько поведение Весаны – девушка усиленно искала виноватых и нашла-таки, – сколько поведение ее брата и его друга. Никогда еще меня не били вот так: без объявления войны, фактически без разговоров и вызова, без выяснения подробностей конфликта. Мне случалось и драться в схоле, и участвовать в реальном бою с лоперцами. Приходилось даже убивать, но убивал я исключительно врагов, намерения которых были ясны изначально. А в последней стычке агрессия противников явно была несоразмерна ситуации.

Впрочем, все мои мысли и обиды – не более чем попытки оправдать неготовность защищать собственную честь и достоинство. С чего я решил, что весь мир живет по правилам людей моего круга? Почему типы, подобные Буге, обязаны предупреждать окружающих о своих намерениях? А если бы со мной была дочка и ей грозила опасность? Приняла бы Свента… да что там Свента, принял бы я сам в качестве оправдания беспомощный лепет слабака? Дескать, не ожидал, не предвидел, мне не дали времени подготовиться к дуэли, поэтому не смог защитить. Ага, так и вижу гипотетический диалог с деревенщиной: