Его высочество господин целитель - Страница 36

В приемной меня попросили немного подождать. Генерал собирался принять меня вместе с… Лабриано. Это окончательно убедило меня в том, что речь пойдет об усовершенствовании дальнографа, и я успокоился. Теперь они, вероятно, захотят, чтобы мы разработали коммутирующий узор, позволяющий с одних и тех же бус, содержащих передаваемые символы, отправлять сообщения на несколько стационаров и наоборот. Или разработать компактный дальнограф, чтобы обеспечить обратную связь с полевой группой… Да мало ли что еще можно в нем усовершенствовать.

Учитель прибыл минут через десять. Стоило ему появиться в приемной, как нас тут же пригласили в кабинет генерала Алтиара, начальника страшного КСОРа.

Однако речь пошла вовсе не о дальнографе. Хозяин кабинета встал из-за стола и по своей привычке начал прохаживаться из угла в угол, одновременно начиная беседу:

– Мы долго присматривались к тебе, Филлиниан, и пришли к выводу, что ты нам подходишь по всем параметрам.

Это он о чем? Хочет переманить меня в КСОР? Так шпион из меня получится явно посредственный. Дознаватель – тоже никакой. По прямому назначению меня и так будут использовать, куда я денусь. В общем, непонятно, для чего я «подхожу по всем параметрам» и что это за параметры такие? Рост, вес, цвет глаз, форма ушей или любимые блюда и напитки?

– Нет, не по прямому назначению и ни в коем случае не на оперативной работе, хотя ваши успехи на поприще самообороны впечатляют, – улыбнулся генерал, не забыв воткнуть небольшую шпильку.

Потом он сел за стол против меня и Лабриано, немного помолчал, собираясь с мыслями, и тихо заговорил:

– Филлиниан… То, что я тебе сейчас скажу, – очень серьезно и, поверь, не бред умственно убогого ксоровца, сбрендившего на почве заговоров и шпионов. Твой наставник Лабриано знает об этих выводах уже давно и со своей стороны считает их верными. Дело в том, Филлиниан, что наше общество со времен войны не развивается. Практически отсутствует прогресс в области естественных и магических наук, технологий и философских концепций. Мы топчемся на месте. Исследования наших мыслителей показали, что до войны целители знали гораздо больше нынешних… Скажи, сколько боевых узоров тебе известно? – внезапно спросил меня генерал.

– Ну-у… – несколько растерялся я, быстро вспоминая, чему учил меня Лабриано. Не дай боги перепутать и ляпнуть про узоры, которым учил меня Финь Ю. – «Копье», «еж», «секира», «булава»…

– Достаточно. Как думаешь, почему Лабриано не учит тебя новым? – Жестом остановив мой очевидный ответ «не знаю», он продолжил сам: – Потому что Лабриано и сам больше не знает. Все целители, родившиеся или ставшие таковыми после войны, осваивают только этот скудный набор.

– Но мне сам же наставник говорил, что этого вполне достаточно…

– Говорил, – перебил меня Лабриано. – Что еще я мог тебе тогда сказать? Ты парень любознательный, непременно стал бы копать дальше, а это опасно. Почему? Про то тебе сейчас расскажет генерал.

– Так вот, Филлиниан, само существование групп мыслителей, проанализировавших историю развития цивилизации и пришедших к тем выводам, о которых я тебе только что сказал, является величайшим секретом короны. Тебе мы о них рассказали в надежде на ответное доверие.

– Простите, господин генерал, но как же общество не развивается, если приняты законы, существенно изменившие статус простолюдинов и ограничившие монархию? Да и иных нововведений множество… Тот же Лопер может служить показателем того, насколько продвинулось вперед наше общество по сравнению с другими государствами.

– Так-то оно так, да только вот какая картина вырисовывается. Альтернатива новым общественным отношениям – вырождение элиты и возрастающая дестабилизация общества. Без притока свежей крови старые аристократические роды неизбежно пришли бы к упадку. Никакие целители не способны, скажем так, вылечить мозги, а количество слабоумных неизбежно возрастало бы в результате близкородственных браков. На это накладывались бы амбиции бастардов, недовольство черни, которая так и осталась бы именно чернью ввиду недоступности образования и невозможности продвижения по вертикали власти. А рождаемость? Если до войны семьи с десятью – двенадцатью детьми были в порядке вещей, то теперь четверо-пятеро – редкость. При этом, если бы уровень рождаемости остался прежним, ни одному государству не хватило бы ресурсов для содержания растущей численности населения. Леса были бы вырублены на дрова и строительный материал для домов, а на их месте появились бы распаханные поля, которых все равно было бы мало для прокорма населения. Не хлебом единым, так сказать… Подобное положение вещей должно было бы неизбежно подтолкнуть технический и магический прогресс в области строительства, производства товаров, добычи ископаемых и многого другого. Однако мы по-прежнему стоим на месте.

– А механизм, который изобрели в султанатах? Мне Вассиан рассказывал.

– Паровой двигатель? Халифаты уже признали его использование нецелесообразным.

– Он так плох?

– Нет, дело даже не в этом. Ему на сегодняшний день нет применения. Реально нет. Представь себе, что ты торговец. Годами возишь свои товары на трех телегах, продаешь, покупаешь. Вдруг тебе предлагают чудо техники, способное перевезти двадцать телег разом. Заменишь ли ты телеги этим чудом? Вряд ли. Тебе трех телег более чем достаточно. Там, куда ты их направляешь, численность населения и его потребности не меняются веками. Тебе просто нечем будет загрузить предложенное чудо, а гонять его фактически пустым – явно накладно. Теперь понял, почему халифаты отказались от него? Так происходит и во многих других сферах. Вывод однозначен – есть некие силы, которые регулируют рождаемость и сознательно тормозят прогресс. Человек творческий не может смириться с таким положением вещей. Мысль нельзя просто так остановить. Однако перспективные разработки с фатальной неизбежностью либо пропадают вместе с разработчиками, либо шельмуются в глазах общественности, либо закрываются приказом сверху. А что происходит с обществом, когда из него вымывается творческая элита?.. – Он выдержал небольшую паузу и закончил: – Кто-то сознательно и умело загоняет цивилизацию в болото, из которого мир не выкарабкается. Очень может быть, что уже поздно и ничего изменить нельзя, однако мы надеемся, что это не так.